Власть упорствует в своих заблуждениях. Благие намерения привычно оборачиваются своей противоположностью. Обнародованы данные по реализации приоритетных национальных проектов, в частности, по вводу жилья за прошлый год. Их можно анализировать с разных позиций, но принципиально здесь существуют два основных подхода: с точки зрения самой жилищной проблемы (отраслевой подход) и с точки зрения влияния методов решения этой проблемы на состояние страны как кибернетической системы (кибернетический подход). На практике реализация кибернетического подхода к анализу ввода жилья означает оценку общегосударственных последствий от вложенных средств. Либо жилищная политика проводится так, чтобы на 1 руб. средств, направленных на жилищное строительство, страна получала хотя бы 5–7 руб. дополнительного общесистемного эффекта; либо эта политика проводится так, что на каждый рубль бюджетных средств страна получала много рублей общесистемного ущерба. Именно последний вариант становится в России руководством к действию.
Голая периферия
Что показывает география современного жилищного строительства в России? Если в среднем по стране ввод жилья на 1 жителя за девять месяцев 2006 г. составил 0,19 кв. м, то в Чечне – 0,1 кв. м, в Ингушетии – 0,03, в Карачаево-Черкесии – 0,06 кв. м, в Дальневосточном округе – 0,08 кв. м.
Приведенные цифры означают, что принятая концепция жилищного строительства ведет к ослаблению психологических и экономических основ российского федерализма.
В то же время душевой ввод жилья в Ненецком АО составил 0,33 и в Ханты-Мансийском АО – 0,49 кв. м, а это одни из самых ресурсоемких для строительства регионов, что повышает суммарную капиталоемкость и материалоемкость национального дохода. На это накладывается концентрация жилищного строительства и экономической активности в целом в районах с самым дорогим энерго- и водоснабжением (0,42 кв. м в Московской, 0,39 – в Москве, 0,29 – в Белгородской, 0,26 кв. м – в Липецкой областях). Понятно, то такая география жилищного строительства способствует росту суммарной ресурсоемкости национальной экономики со всеми негативными последствиями. Не случайно к особо дефицитным районам руководство РАО ЕЭС относит Московский, Ленинградский регионы и район Тюмени, где тоже стремятся к созданию города-миллионера.
Положение усугубляется еще и тем, что в каждом субъекте РФ, за исключением Московской, Кемеровской и ряда других областей, подавляющая часть нового жилья концентрируется в двух-трех городах, оголяя все периферийные территории. А это превращает Российскую Федерацию в страну с повсеместно бесчеловечной средой проживания. В одних городах – из-за чрезмерной скученности населения, постоянных транспортных пробок, все нарастающего загрязнения почв, водного и воздушного бассейна, шума, стресса; а в других – из-за экономического опустошения. А все это ведет к повсеместной нравственной и интеллектуальной деградации населения.
Почему-то упускается из виду, что во многих городах имеет место прямое недоиспользование имеющихся мощностей инженерной инфраструктуры (например, в г. Троицке простаивает энергоблок в 800 тыс. кВт на Троицкой ГРЭС и не используется до 50% мощностей по газо-, водоснабжению и водоотведению). А это означает, что почти все затраты на наращивание мощностей инфраструктуры в инвестиционно ныне привлекательных городах являются бросовыми затратами общественного труда. Но сегодня почему-то такая растрата средств налогоплательщиков никого не волнует. И если власти не одумаются, то по мере роста объемов ввода жилья недоиспользование мощностей в одних городах и строительство в других будет нарастать.
Ведомственные извращения
Между тем жилищная политика в России должна быть ориентирована совсем на другой тип миграции. Вместо разрушительной миграции неквалифицированной рабочей силы в крупные города и их пригороды (она снижает рыночную цену рабочей силы и делает невыгодным внедрении новой техники) России необходима миграция рабочих мест и части квалифицированной рабочей силы из крупных городов в малые города и на село. Вот тогда реальным становится и 100 млн кв. м жилья в год, и удвоение рождаемости. Для этого необходимо лишь соответствующее изменение хозяйственного механизма в сфере частно-государственного партнерства и кибернетический подход к жилищной политике.
Не менее удивительно и другое. Все говорят о демократизации и гуманизации общества, про толерантность, но мало кто бьет тревогу по поводу антигуманности среды проживания; про то, что практически каждый новый дом ведет к наращиванию этой антигуманности, к росту социальной агрессивности населения, при которой надо забыть про толерантность и «ловить» ксенофобию.
Необходимо признать, что ведомственное извращение гуманистической сущности президентских национальных приоритетных проектов превратило ввод почти каждого нового дома в национальную трагедию, ибо в силу ошибочности принятой концепции пространственного развития России такой ввод ухудшает качество градостроительной среды проживания, повышает агрессивность населения и суммарную ресурсоемкость российской экономики, лишая Российскую Федерацию какой бы то ни было позитивной перспективы.
Несуразность современной жилищной политики в России лучше всего видна на трех примерах. Евросоюз рекомендует строить жилые дома не выше семи этажей, а мы гордимся созданным типовым проектом жилого дома в 25 этажей. В лесопарковом защитном поясе Москвы раньше проживало около 1 млн человек, а теперь – 3,5 млн с тенденцией к дальнейшему росту, ибо уже существуют варианты концентрации в Москве и области 25 млн человек против 17 млн сегодня и 13–14 млн., допустимых с точки зрения человечности и эффективного пространственного развития. Во Владивостоке на сопках ставят дома в 25 этажей, тогда как уже 12-й этаж часто оказывается в облаках.
Самое удивительное в том, что при анализе жилищной политики не учитывается влияние географии ввода жилья на уверенность жителей в своем завтрашнем дне. А ведь при действующей концепции жилищного строительства и расселения населения не менее трети россиян, которые проживают в сельской местности и в малых городах, лишается какой бы то ни было уверенности в завтрашнем дне (куда-то с малой родины надо бежать). И им сегодня не до нового строительства и не до рождаемости. Соответственно, федеральному центру надо забыть про ввод жилья в размере 80 млн кв. м, про снижение смертности и про повышение рождаемости (равно как и про устранение нищеты, и про ускорение темпов экономического роста).
С научной точки зрения сложившаяся ситуация требует ответа на два вопроса: 1) какие ошибки в технологии мышления министров, губернаторов и мэров привели к тому, что все уровни исполнительной власти при жилищном строительстве создают бесчеловечную среду проживания, тогда как президент Путин поставил задачу сбережения физического и нравственного здоровья россиян; 2) какие следует организовать исследования и что следует изменить в действующем законодательстве для коренного изменении ситуации.
Порядочность – фактор экономический
В чем же основные ошибки современной технологии принятия управленческих решений?
Главной ошибкой власти, ее консультантов и советников является подмена комплексного кибернетического градостроительного подхода суррогатным системным подходом и его производными (программно-целевой, проблемный и т.п.). В результате системой объявляется то, что «я исследую»; решение каждой задачи и проблемы рассматривается как самоцель; за эффективность выдается максимум прибыли. На самом деле, то, что «я исследую», – всегда подсистема; решение любой частной задачи не самоцель, а одно из возможных средств достижения наивысших целей управления страной; нельзя решать отдельную проблему, а необходимо искать оптимальный уровень нерешенности всех проблем; критерий эффективности управления территорией не максимум прибыли, а максимум увеличения нравственного, интеллектуального и генетического потенциала своего населения при минимальном возрастании суммарной ресурсоемкости российской экономики в целом.
При ориентации на максимум прибыли выгодность всегда совпадает с экономичностью (минимум затрат) и, как правило, противоречит эффективности (сопоставлению всей совокупности результатов со всей совокупностью объективно стоящих целей при использовании одного и того же количества ресурсов), неизбежно создавая хозяйственный механизм, при котором экономически невыгодно и физически опасно быть порядочным человеком. Понятно, что страна может развиваться только в том случае, если создан хозяйственный механизм, при котором экономически невыгодно и этически опасно не быть порядочным человеком и при котором выгодность всегда совпадает с эффективностью, хотя временно может противоречить экономичности.
Второй методологической ошибкой является подмена формально-содержательной сущности управления ее формальной трактовкой – перевод системы из существующего состояния в желаемое. Вот каждый руководитель и его заместители и управляют подвернувшейся территорией в соответствии со своими представлениями о ее желаемом состоянии. Тогда как формально-содержательная сущность управления – это:
а) выявление закономерностей системной организации управляемого объекта;
б) определение целесообразных масштабов реализации выявленных закономерностей в конкретных условиях места и времени, чтобы не нарушать еще больше ход других закономерностей;
в) реализация целесообразных масштабов всех закономерностей в заданные сроки при имеющихся ресурсах.
Понятно, что это не только меняет весь способ мышления при принятии решений, но и выполняет важнейшую функцию предотвращения прихода в управление социально-экономическим развитием территории некомпетентных руководителей (услышав про такие стоящие перед ними задачи, они придут в ужас).
Третьей грубейшей методологической ошибкой современной власти в России является игнорирование проблемы взаимодействия экономического роста, градостроительного, устойчивого и социально-экономического развития. В результате всякий рост выдается за развитие. Между тем экономический рост переходит в развитие только в том случае, если он сопровождается ростом нравственного, интеллектуального и генетического потенциала страны, снижением социальной напряженности в стране и существенным повышением доверия населения к федеральной, региональной и муниципальной власти. Индикатором такого развития является существенное сокращение числа дотационных муниципалитетов.
Нельзя не отметить еще один грубейший просчет. Он заключается в том, что все законы в современной России пишутся людьми, не понимающими, что сначала надо выработать оптимальную информационную технологию взаимодействия объекта правового регулирования с государственной властью и местным самоуправлением, с одной стороны; и информационную технологию взаимодействия градостроительного и экономического прогнозирования – с другой, чтобы соответствующими нормами обеспечить узаконивание такой технологии.
Должен быть социальный заказ
Указанные методологические ошибки и предопределили принципиальную несуразность современного законодательства, в частности, возложение на муниципалитеты ответственности за пополнение местного бюджета, за привлечение инвестора и расширение налогооблагаемой базы, да еще в условиях конкуренции муниципалитетов за инвестора.
На самом деле состояние экономической базы местного самоуправления – это поле ответственности федерального центра, ибо инвестиционная привлекательность того или иного муниципалитета и пополнение местного бюджета примерно на 75% определяется Минэкономразвития, на 5% – Минрегионразвития, на 15% – губернаторами и не более 5% – муниципалитетом.
Задача же муниципалитета в том, чтобы соблюдался баланс в ходе экономических, социальных и эколого-гигиенических процессов данной местности, ибо всякое нарушение такого баланса обязательно ведет к снижению темпов экономического роста, эффективности и конкурентоспособности российской экономики. И никто, кроме муниципалитета, не может понимать, в чем заключается этот баланс и как он изменяется под влиянием решений бизнеса и государственной власти. А для этого главной задачей муниципалитета следует считать формирование социального заказа от имени своего населения. То есть развитие производства и построение хозяйственного механизма должны обеспечивать реально допустимый баланс между численностью населения, количеством рабочих мест, состоянием жилищного фонда, систем инженерного, транспортного и социального жизнеобеспечения. Кроме того, социальный заказ должен включать в себя оценки ущерба, возникающего в данной местности, по губернии и по России в целом в случае нарушения принятых соотношений в указанных параметрах.
Соответственно такие заказы должны строиться на региональном и федеральном уровнях, с последующей корректировкой муниципальных заказов, тем более что общая численность населения в каждом муниципалитете зависит не от соотношения в нем рождаемости и смертности, а от внутрироссийской миграции населения, которая должна регулироваться, исходя из общегосударственных, а не местных интересов.
Абсурдные гонки
Поскольку созданное в России законодательство ориентировано не на социальный заказ и системную организацию страны, а на конкуренцию за инвестора, то Россия обречена на системную дезорганизацию и на три разрушительных вида последствий. Во-первых, инвесторы будут концентрироваться максимум в 20% муниципалитетов, а остальные обречены на экономическое опустынивание. Во-вторых, мэры этих обреченных муниципалитетов и губернаторы соответствующих регионов в погоне за инвесторами оказываются вынужденными искать оптимальные планы предательства интересов своего населения и национальных интересов России (иначе инвестора соблазнят более привлекательные муниципалитеты). В-третьих, местные власти будут вынуждены идти на прямой подлог, чтобы заполучить хотя бы какие-то бюджетные средства для спасения опустошаемых городов – заключать договора о намерениях с отечественными и иностранными компаниями (ничем эти компании не обязывающие) и под них просить бюджетные деньги. Ведь если они не начнут проделывать подобные «фокусы», то их обвинят в инвестиционной пассивности, в неумении работать с инвесторами и т.п.
Положение усугубляется тем, что нигде не зафиксировано понятие «среда жизнедеятельности населения муниципального образования» и нет количественных соотношений ее основных параметров. А это означает, что чем больше власти выполняют свои полномочия по социально-экономическому развитию территории, тем больше ухудшают состояние этой среды, делая ее все более бесчеловечной.
Необходимо понять, что искусство жилищной политики не в том, чтобы выжать максимум жилья при имеющихся ресурсах, а в том, чтобы определять, на сколько следует сокращать технически возможный ввод жилья во имя создания «человечной» архитектурно-градостроительной среды в каждой местности для формирования нравственно и генетически здорового подрастающего поколения в целом по стране.
Инструментальной основой разрушительности современной жилищной политики является отсутствие в стране единой многоуровневой системы экономического, социального, экологического, градостроительного и прочего прогнозирования, что лишает страну возможности оценки всей системы рисков от принимаемых текущих решений. А поскольку властью движут текущие интересы и риски, то при отсутствии целостной оценки таких рисков власть, естественно, исходит из своих интересов, создавая, сама того не ведая, описанный выше театр абсурда.
И нельзя остановить в этой гонке ни бизнес, ни власть, ни проектировщиков, не создав системы прогнозирования на основе комплекса математических моделей. В первую очередь должен быть создан подкомплекс моделей обоснования этажности, плотности застройки и выбора строительных систем в разных типах градостроительной ситуации, с учетом как будущей эколого-гигиенической обстановки в квартире, квартале, микрорайоне, городе и агломерации, так и влияния численности населения и количества рабочих мест в городе и агломерации на системную организацию Российской Федерации.
Ведь только при наличии такого инструмента можно количественно показать каждому инвестору, чиновнику, проектировщику, эксперту, политическому демагогу и т.п., во что обойдется обществу его претензия на собственное мнение и сколько каждому из них придется выложить за возмещение наносимого ими общегородского, общерегионального и общероссийского ущерба.
Такой перевод взаимоотношений населения, бизнеса и власти на муниципальном уровне на принцип экономически эквивалентных взаимоотношений позволит нейтрализовать указанные выше системные ошибки как современного российского законодательства на федеральном и губернском уровнях, так и современной жилищной политики на всех уровнях принятия решений.
ПРОГНОЗ
Вот какие процессы стоят за сухими цифрами жилищного строительства, которые напрочь игнорируются разработчиками федеральной жилищной политики, региональных и муниципальных жилищных программ. А ведь эти процессы вместе обрекают страну на то, что каждый рубль в такие программы разоряет страну на 10–15 руб., если не больше.
И это будет продолжаться до тех пор, пока главным критерием жилищной политики остается максимум ввода жилья, заставляющий власти всех уровней не учитывать влияние жилищного строительства на эффективность и конкурентоспособность российской экономики на социальную психологию и здоровье людей. Этот ошибочный критерий заставляет власти распространять в общественном сознании ошибочное мнение о том, что хотя высотные здания опасны для здоровья людей, но в крупных городах дефицит территории и поэтому никуда не деться, придется людям приспосабливаться.
На самом деле не люди должны приспосабливаться к ошибочному способу мышления власти и ее советников, а власть, в своих же интересах, должна оперативно корректировать свою политику, чтобы не создавать бесчеловечную среду проживания людей.
